ГЛАВА IX
Тана и Эндамон, или Диана и Эндимион
«Hic ultra Endymionem indormit negligentiæ».
«Теперь легенда гласит, что Эндимион, допущенный на Олимп, откуда он был изгнан за отсутствие уважения к Юноне, был сослан на землю на тридцать лет. И получив на этот раз возможность спать в пещере горы Латмос, Диана, пораженная его красотой, посещала его каждую ночь, пока не родила от него пятьдесят дочерей и одного сына. И после этого Эндимион был отозван на Олимп».
— Диз. Магазин Митол.
Следующая легенда и заклинания были даны под именем или титулом Тана. Это было старое этрусское имя Дианы , которое до сих пор сохранилось в Романье Тоскане. Во многих итальянских и французских произведениях я нашел рассказ или рассказ о том, как ведьма заколдовала девушку, чтобы она уснула для любовника, но это единственное известное мне объяснение всей церемонии.
Тана.
Тана — прекрасная богиня, и она любила удивительно красивого юношу по имени Эндамон; но ее любовь была пересечена ведьмой, которая была ее соперницей, хотя Эндамону не нравилась последняя.
Но ведьма решила завоевать его, будь он, хочет он этого или нет, и с этим намерением она уговорила слугу Эндамона позволить ей провести ночь в комнате последнего. И когда там, она приняла вид Таны, которую он любил, так что он, как он думал, обрадовался, увидев ее, и приветствовал ее страстными объятиями. Тем не менее, это отдавало его в ее власть, поскольку позволяло ей использовать определенное магическое заклинание, подстригая прядь его волос.
Затем она пошла домой и, взяв кусок овечьей кишки, сделала из него кошелек и положила в него то, что взяла, перевязанную красной и черной лентой, с пером, перцем и солью и потом спела песню. Это были слова, песня колдовства очень старых времен.
Сконджурационе.
E la mia vendetta per l’amore,
Ch’io ti portavo, e non ero corrisposta,
Una altra tu l’amavi:
La bella dea Tana tu amavi,
E tu non l’avrai: di passione
Ti struggerai, volonta di fare,
Di fare al amore tu avrai,
Di un sonno che tutto sentirai,
E la tua bella tu vedrai,
Ma parlare non potrai
Nel vedere la tua bella,
Volontà di fare al amore
Verra e non la potrai fare
Come una candela ti struggera,
Ti struggerai poco a poco ,
Come una candele a fuoco,
Tu non potrai vivère
Tu non potrai stare,
Ti sentirai mancare,
Che il tuo cuore ritto semper possa stare
E al amore più non potrai fare
Per l’amore che io te ho portata vo,
Sia convertito intanto odio
Che questo Endamone e la mia vendetta,
E cosi sono contenta.
Заклинание.
Это моя месть за любовь,
За глубокую любовь, которую я испытывала к тебе,
Которую ты не вернул мне,
Но отнес все это в святилище Таны.
И Тана никогда не будет твоей !
Теперь каждую ночь в агонии
Изо дня в день, из часа в час
Я заставлю тебя почувствовать силу ведьмы,
Страстью ты будешь мучиться, И все же наслаждением никогда не будешь доволен;
Окутанный сном, ты будешь лежать,
Чтобы знать, что твоя возлюбленная рядом,
И, умирая, никогда не умирай,
Без силы сказать слово,
И голос ее не будет услышан тобой;
Измученный агонией Любви,
Тебе не будет облегчения!
Ибо мое сильное заклятие ты не можешь разрушить,
И от этого сна ты никогда не проснешься:
Мало-помалу ты будешь угасать,
Как свеча от положенных углей.
Мало-помалу ты умрешь,
Тем не менее, вечно живой, мучимый ложью,
Сильный в желании, но всегда слабый,
Без силы двигаться или говорить,
Со всей любовью, которую я имела к тебе, Ты будешь мучиться,Пока всю любовь, что я чувствовала прежде,
Я не превращу в чувство жгучей ненависти,
И вечно на тебя мучения посылая,
Я отомстила, и теперь я довольна.
Песня Дианы.
Per l’amore chi mi porti e che io pure,
Ti porto tre croci su questo letto!
Vengo a fare, e tre marroni d’India,
Nel tuo letto vengo a posare,
E questa finestra aperta che la Luna,
Su il tuo letto risplende,
Come risplende il nostro amore
La, e la prego con gran calore,
Che voglia Dar sfogo a queste due cuore,
Che tanto ci amiamo, e se questa grazia,
Mi verrà fatta chiunque sia innamorata,
Se mi scongiurera
In suo aiuto correro!
Sopra te io mi metto al lume,
Il tuo (cuore) io dimeno,
E mi dimeno io pure e cosi,
E cosi tanto farò,
Tanto farò e tanto faremmo,
Che uniti ne veremmo.
КОНТР-ЗАКЛЯТИЕ
Эндамон, Эндамон, Эндамон!
Любовью, что я чувствую, которую Я
Буду ощущать всегда, покуда я жива,
Три креста (росчерка) на кровати сделаю я,
И три ядрышка дикого конского каштана возьму;
В этой кровати орехи спрячу я,
И затем окно открою широко,
Что бы полная Луна могла бросить свой свет
На любовь, благоприятный и сверкающий
И так я молюсь к ней о том,
Чтобы дала безумное упоение нашей любви,
И зажгла огонь в каждом сердце,
Что безумно любит, что бы никогда не расставаться;
И еще одну вещь я прошу у тебя!
Если кто-либо будет влюблен,
И в моей помощи его любовь будет нуждаться,
Да смогу я прийти на его зов незамедлительно.
И так свершилось, что богиня смогла любить Эндамона, как если бы они бодрствовали (однако соединяясь во сне). И так повелось до нынешних дней, что если кто-то хочет заниматься любовью с тем, или той, кто спит, должен обращаться к прекрасной Тане, и тогда поступая так, будет удачлив.
Эта легенда, пока что согласующаяся во многих деталях с классическим мифом, странным образом перемешивается с практикой колдовства, но даже этим, если разобраться, будет доказывать, что является столь же античной, как и остальная часть текста. Таковы овечья кишка, используемая вместо красного шерстяного мешочка, который применяется в целительной магии — красная и черная ленты, которые соединяются нитями радости и горя —(павлинье) перо или la penna maligna — перец и соль, встречающиеся во многих других заклинаниях, но всегда для принесения вреда и причинения страдания.
Я никогда не встречал подобного замечания, но это истинно, что Китс в его изысканной поэме об Эндимионе полностью отходит от — или игнорирует — общий дух и настроение античного мифа, в то время как в этой грубой ведьмовской песне он подробно проявляется. Концепция о прекрасном юноше, тайно поцелованном в его забытьи Дианой, предположительно целомудренной. Античный миф начинается от неких тьмы и света, или дня и ночи, от которых родились пятьдесят одна (сейчас пятьдесят две) недели года. Это Диана, как ночь, и Аполлон, как солнце, или свет в любой другой форме. Это выражается как любовь во время сна, которая, если это происходит в реальной жизни, обычно требует активности одного из двоих, который не будучи абсолютно скромным, желает все же уберечься от узнавания. Общепринятый характер Дианы среди Инициированных (для которых она была злобно оскорбленной отцами Церкви) считался таковым, как у прекрасной притворщицы, которая продолжает любить в полной секретности.
Но это изысканно утонченная, возвышенно странная идея или идеал в концепции о несомненной целомудренности «чистой холодной Луны», роняющей свой живительный свет украдкой на скрытые во мраке гроты и действующей в тайных мистериях любви или грез. И это подтолкнуло Байрона к оригинальному мнению, что Солнце не светит на стороне запретных поступков, свидетельницей которых есть Луна, и это подчеркивается в итальянской ведьмовской песне. В ней Луна отчетливо призывается как покровительница запретной и тайной любви, и как божество специально заклинается такими любовниками. Одно заклинание говорит, что окно открыто, что бы Луна могла прекрасно освещать кровать, всегда, когда наша любовь светла и прекрасна… и я молю ее о ниспослании большого наслаждения для нас.
Трепетный, мистически прекрасный свет Луны, который как будто представляет дух разума или эмоций среди молчаливой природы, и сумеречную половину, пробуждающую его возвышает тени в помыслах и заставляет каждое дерево и камень принимать живую форму, но который, когда сверкает и мерцает, остается спящим в забытьи — не смог избежать греков, которые одушевляли его как Диану, обнимающую Эндимиона. Но если ночь является временем, посвященным тайне, и если и вправду Диана в Мистериях была Королевой Ночи, которая носит растущую Луну (на диадеме, имеется ввиду — D.W.), и патронессой всех скрытых вещей, включая «сладкие секретные грехи и любовные похождения», это было привязкой к этому мифу в гораздо большей степени, чем заметно на первый взгляд. И как раз в той же мере, насколько Диана воспринималась как Королева эмансипированных ведьм и Ночи, или ночная Венера-Астарта, настолько же любовь к спящему Эндимиону была понятной и чувственной, насколько сакральной и аллегоричной. И, в свете сказанного, совершенно ясно, что ведьмы в Италии, которые могут называться по праву истинными наследницами этого, сохранили и осознали миф.
Это реализация запретной и тайной любви, привлекательной под покровом красоты лунного света, с волшебным или колдовским обаянием сверхъестественного романтически представленного в удивительных формах заклятие Ночи!
«Это опасное молчание в этот час,
Тишина, что наполняет комнату до глубины души
И открывает ее всю, без силы
Призвать ее полностью обратно под свой контроль;
Серебреный свет, освещающий деревья и башни,
Заливает красотой и глубокой нежностью все вокруг,
Проникая в самое сердце, и оставляет повсюду
Любовное томление, что не дает покоя»
И это то, что означает на самом деле миф о Диане и Эндимионе. Он создан божественно или эстетически ( что для греков было одним и тем же), так же как бесстрастный, тайный или забытый. Это было обаяние похищенной воды, которая есть сладкая, пылкая поэзия. И просто замечательно, что все это таким удивительным образом сохранилось в традициях итальянских ведьм.